Актуальные вопросы фальсификации доказательств и результатов оперативно-розыскной деятельности

Topical questions of tampering with evidence and results of investigative activities

 

Автор: Даниелян Анна Левоновна

Юридический факультет МГУ имени М.В. Ломоносова, г. Москва, Россия.

e-mail: Frau.danielian@yahoo.com

Danielian Anna Levonovna

Law faculty of Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia.

e-mail: Frau.danielian@yahoo.com

 

Аннотация: В статье исследуется практика применения законодательства касательно фальсификации доказательств и результатов оперативно-розыскной деятельности. Автор приводит различные мнения ученых по имеющимся проблемам; анализирует статистику и действующее законодательство РФ, основываясь на материалах судебной практики, рассматривает нынешнюю правовую действительность в данной сфере, предлагает свое видение способов совершенствования правоприменительной практики. 

Abstract: The article analyzes the practice of implementation of the legislation on falsification of evidence and results of operational investigative activities. An author uses different legal scholars approaches on current problems, criminal statistics and legislation of the Russian Federation, researches the present judicial practice, considers the current legal reality in this area and suggests his views on the improvements of legal practice in criminal process.

Ключевые слова: фальсификация доказательств, заключение под стражу, должностное лицо, преступления против правосудия.

Keywords: falsification of evidence, detention, official, crimes against justice.

Тематическая рубрика: Юриспруденция и право.

Правосудие всегда опирается на доказательную базу и основным способом подтверждения вины подсудимого являются собранные доказательства. Вопрос об их фальсификации всегда стоял особенно остро не только в уголовных делах, но и в гражданских, а также делах об административных правонарушениях. В судебной практике нередко встречается такое явление, как фальсификация доказательств и результатов оперативно-розыскной деятельности.

Буквальным переводом термина «фальсификация» (от позднелат. falsificatio – подделываю) будет «подделывание», то есть желание выдать искаженные сведения или какие-либо факты за подлинные.

Нередко лица, заинтересованные в сокрытии или, наоборот, обнаружении некой информации, стараются предоставить правоохранительным органам сведения, которые содержат данные искаженного характера. Таковыми лицами могут являться как должностные лица, ведущие производство по делу (следователь, дознаватель, защитник или сотрудник прокуратуры), так и простые граждане: свидетели, подозреваемые, подсудимые, их родственники или доверенные лица преступников, по их мнению, не вызывающие подозрения.

Методами фальсифицирования доказательств могут быть:

·     Дополнение, искажение или изъятие (полностью или частично) текстовых документов (показаний, допросов, объяснений);

·     Создание псевдодоказательств (пятен крови, биоматериала, волос, следов обуви, отпечатков и пр.);

·     Фабрикование ложных доказательств (подбрасывание на место преступления одежды, средств личной гигиены, предметов, содержащих следы биоматериала лица, не имеющего отношения к преступлению);

·     Подбрасывание человеку предметов, предусмотренных ст. 222 и ст. 228 Особенной части УК РФ и пр.

Результатом фальсификации доказательств может являться затягивание следствия выше сроков, указанных в Уголовно-процессуальном Кодексе РФ [1] (далее – УПК РФ), отвлечение внимания от истинных субъектов преступления, необъективная оценка действия или бездействия лица, а также осуждение невиновного в преступления.

Действующий президент Российской Федерации, Владимир Владимирович Путин, выступая на заседании коллегии Федеральной Службы Безопасности, отметил: «Жизнь, права и безопасность граждан должны быть надежно защищены». А безопасность, помимо прочего, напрямую зависит от надлежащего выполнения сотрудниками правоохранительных органов своих профессиональных обязанностей. 

Нельзя забывать, что всем людям свойственна нравственная слабость, и, к сожалению, в настоящее время сотрудники правоохранительных органов также нередко совершают различные преступления, часть из которых затрагивает сферу их профессиональной деятельности. Следует отметить, что совершение таких преступлений сотрудниками правоохранительных органов не только подрывает доверие граждан к их работе, но и создает реальную угрозу для безопасности государства в целом.

Статистика свидетельствует о том [2], что год от года количество случаев «сращивания» криминального мира и сотрудников правоохранительных структур стремительно растет. Сотрудники органов правопорядка покровительствуют в ведении преступного бизнеса, содействуют сокрытию преступлений, незаконно привлекают к уголовной ответственности лиц, «неудобных» криминальным структурам. Кроме того, встречаются случаи передачи материалов оперативно-розыскной и следственной деятельности криминальным элементам за денежное вознаграждение [3].

Для отечественного уголовного законодательства фальсификацию доказательств можно считать новым составом преступления. Впервые о фальсификации доказательств как общественно-опасном деянии говорится в Уголовном Кодексе РСФСР 1960 года (далее – УК РСФСР). Несмотря на это, фальсификация доказательств предоставляет повышенную общественную опасность и, учитывая данное обстоятельство, вполне объяснимо, в своё время, решение законодателя о совершенствовании ст. 303 Уголовного Кодекса РФ (далее - УК РФ), который Федеральным законом от 29 ноября 2012 года №207-ФЗ расширил сферу действия данной нормы частью четвертой следующего содержания: «Фальсификация результатов оперативно-разыскной деятельности лицом, уполномоченным на проведение оперативно-разыскных мероприятий, в целях уголовного преследования лица, заведомо непричастного к совершению преступления, либо в целях причинения вреда чести, достоинству и деловой репутации» [4].

Интересным фактом будет являться то, что в ст. 303 УК РФ и федеральном законе от 07 февраля 2011 №3-ФЗ «О полиции» содержится формулировка «оперативно-разыскнойдеятельности», в то время как определяющий ее суть закон от 12 августа 1995 года №144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» именует эту деятельность как «оперативно-розыскную». На эту тему написано множество научных статей и публикаций в средствах массовой информации [5], но, все же, невозможно не отметить, что разные правоохранительные органы РФ, де-юре, занимаются разной деятельностью. По словам адвоката Игоря Трунова, в суде могут указать: «В законе указаны не те оперативники, которые проводили розыск. Конечно, в суде подыграют оперативникам, но, если мы основываемся на букве закона…» - резюмирует юрист [6].

Нынешняя уголовно-правовая конструкция состава преступления включает в себя три самостоятельных деяния. Перечень закреплен в ст. 303 УК РФ и выглядит весьма содержательным, вариативным и справедливым:

1. Фальсификация доказательств по гражданскому или административному делу (ч.1 ст.303 УК РФ);

2. Фальсификация доказательств по уголовному делу, подразделяющаяся на два типа, в зависимости от субъекта преступления и тяжести деяния, в соответствующих частях вышеуказанной статьи (ч.2, ч.3 ст.303 УК РФ);

3. Фальсификация результатов оперативно-разыскной деятельности (ч.4 ст.303 УК РФ);

В диспозиции ч. 1 ст. 303 УК РФ понятие «фальсификация» не раскрывается. Согласно определению Верховного Суда РФ от 11 января 2006 года, фальсификация означает сознательное искажение представляемых доказательств [7]. Профессор Л. В. Лобанова считает, что к способам этого преступления следует также отнести уничтожение или изъятие доказательств, отказ компетентного должностного лица в приобщении к делу имеющих значение данных [8]. Но уничтожение или изъятие доказательств представляет собой их ликвидацию, а в самой норме идет речь о фальсификации, то есть об искажении. Поэтому, комментируя ст. 303 УК РФ, В. В. Демидов пишет: «Не образуют данного состава изъятие доказательств из уголовного дела или его уничтожение» [9].

Еще одна проблема состоит в признании либо непризнании преступлением такого внесения изменений в процессуальные документы, которое не искажает существа изложенных в носителях доказательств обстоятельств. С точки зрения В. В. Демидова, при фальсификации доказательств (ст. 303 УК РФ) не имеет значения, какую роль они сыграли при рассмотрении уголовного дела [10].

В ходе изучения судебной практики были выявлены также случаи, когда указанный вопрос не выяснялся судом при наличии доводов, приведенных стороной защиты. По отдельным делам это влекло не только необоснованное заключение под стражу лица, но и продление срока содержания его под стражей, а в дальнейшем – необоснованное осуждение.Так, например, по делу Р. разъясняется: «Если имела место подделка документа, значит, она была совершена независимо от мотива, с прямым умыслом, который обнаружен в фальсифицированном документе, в данном случае в протоколе допроса, составленном от имени Р. с его фиктивной подписью» [11]. Также в этом судебном решении примечательно то, что предметом преступления (ст. 303 УК РФ) признан протокол допроса, в то время как в качестве доказательств выступают показания свидетеля, потерпевшего, подозреваемого или обвиняемого. 

Любое нарушение норм УПК РФ судом, прокурором, следователем, органом дознания или дознавателем в ходе уголовного судопроизводства, по общему правилу, влечет за собой признание недопустимыми полученных таким путем доказательств. Но это вовсе не значит, что любое, даже формальное, нарушение процессуальных норм общественно опасно и, как следствие, является преступлением. В свою очередь, Т. В. Кондрашова отмечает, если «следователь правильно записал показания свидетеля, но подделал его подпись, то состава преступления, предусмотренного ст. 303 УК РФ, в его действиях нет».

Пожалуй, самым ярким подтверждением вышесказанного будет являться, так называемое в СМИ, «Дело Голунова», - дело Ивана Валентиновича Голунова, журналиста интернет-издания «Meduza». В июне 2019 года ему инкриминировалось незаконное производство, сбыт или пересылка наркотических веществ, а именно, приготовление к преступлению и покушение на преступление (ст.30 УК РФ и ст. 228.1 УК РФ). Дело получило большой общественный резонанс из-за многочисленных процессуальных нарушений при аресте и следствии, за которыми последовали несогласованные массовые акции протеста.

Не вдаваясь в детали дела, следует обозначить хронологию событий. Иван Голунов был задержан 6 июня 2019 г. в центре Москвы. Главное Управление МВД России по г. Москве сообщило, что у задержанного при личном досмотре было обнаружено 5 свёртков с порошком. По данным экспертизы, это было наркотическое «производное N-метилэфедрона» общей массой около 4 граммов. Далее, после обыска жилого помещения, принадлежащего подозреваемому, были найдены 3 пакета и сверток с порошком, а также весы для его дальнейшей расфасовки. В процессе исследования выяснилось, что часть изъятого представляет собой кокаин, метиловый сложный эфир бензоилэкгонина, общей массой свыше 5 граммов. На основании этого, в отношении Голунова было возбуждено уголовное дело по вышеуказанным статьям.

Сам Иван Голунов своей вины не признал. Анализы мочи, смывов рук и срезов ногтей также подтверждали его слова. Спустя пять дней после задержания были предоставлены результаты экспертизы ДНК – следов на предметах, изъятых в ходе обыска, не оказалось. Также спорными для общественности являлись следующие моменты: фотографии, сделанные при проведении обыска, сочетание найденных наркотиков и многое другое. 

В тот же день, днем 11 июня 2019 года, МВД России сняло обвинения с Ивана Голунова из-за недоказанности его участия в совершении преступления, дело прекращено не было - Голунов перешел в статус свидетеля. 

Тем самым, наша российская правовая система, не являясь как таковой частью прецедентного права (представленного, к примеру в Великобритании), приобрела исключительныйпрецедент для последующих подобных дел.

По сложившейся практике совершение сотрудниками оперативных подразделений провокационно-подстрекательских действий квалифицируется как превышение должностных полномочий (ст. 286 УК РФ). Следователи игнорирую ч.4 ст. 303 УК, предусматривающую ответственность за фальсификацию результатов оперативно-розыскной деятельности лицом, уполномоченным на проведение оперативно-розыскных мероприятий, в целях уголовного преследования лица, заведомо непричастного к совершению преступления.

В судебной практике возникают проблемы с признанием субъектом фальсификации оперативно-розыскной деятельности не только обычных граждан, но и сотрудников оперативных подразделений. Так, за совершение преступления, предусмотренного ч.4 ст. 303 УК, были осуждены сотрудники УФСКН С. и З. В апелляционной жалобе адвокат просила "отменить приговор в отношении С. и оправдать его, ссылаясь на то, что выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела; С. выступал при проведении ОРМ в качестве "покупателя", не был уполномочен проводить данное мероприятие и не являлся субъектом преступления, предусмотренного ч.4 ст. 303  УК РФ". Как следует из определения высшей судебной инстанции, З. принудил потерпевшего якобы к участию в оперативно-розыскном мероприятии, а фактически З. передал ему сильнодействующее вещество, которое впоследствии якобы приобрел С. Обосновывая законность ранее вынесенного обвинительного приговора, суд разъяснил: "Принимая во внимание показания Б. о том, что при получении им инструкций от З., вручении ему последним сильнодействующего вещества присутствовал С., обстоятельства составления документов с участием С., другие исследованные в судебном заседании доказательства, суд обоснованно признал, что З. и С. фальсифицировали результаты оперативно-розыскного мероприятия по предварительному сговору. При таких обстоятельствах вывод суда о том, что Соловьев является субъектом данного преступления, следует признать верным".

Таким образом, организация сотрудниками органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, провокационно-подстрекательских действий и представление результатов, полученных в ходе такого мероприятия, содержит все признаки преступления, предусмотренного ч.4 ст. 303 УК. 

 

Литература:

1. Борков В.Н. Оперативная провокация как способ фальсификации (ч.4 ст. 303 УК РФ).

2. Борков В.Н. Преступления против правосудия, совершаемые должностными лицами правоохранительных органов : монография. – Омск : Омская академия МВД России, 2012. – 126 с. 

3. Волженкин Б.В. Служебные преступления. М., 2000. С. 157.

4. Грудинин Н.С. Уголовная статистика преступлений должностных лиц в сфере осуществления правосудия / Вестник Прикамского социального института. 2018. №1 (79). C. 32–37. 

5. Кондрашова Т.В. Законодательные дефекты в регулировании уголовной ответственности за преступления в сфере правосудия, совершаемые работниками судебной̆ и правоохранительной̆ систем.

6. Марцев А.И.Общие вопросы учения о преступлении. Омск, 2000. С. 10–11.

7. Полиция против Розенталя. 

8. Преступления против правосудия / ЛобановаЛ. В. - Волгоград, 1999. С. 139.

9. Преступления против правосудия / Александров А.Н., Антонов Ю.И., Галахова А.В., Демидов В.В., и др.; Под ред.: Галахова А.В. - М.: Норма, 2005.  С. 128-130.

10. Радачинская Н.А. Фальсификация доказательств и результатов оперативно-разыскной деятельности (уголовно-правовой анализ) // Вестник Нижегородской академии МВД России. 2013. № 22. С.107-109. 

11. Яни П.С. Вопросы квалификации преступлений /"Законность", 2018, № 3.