Принцип добросовестности в современном гражданском праве

The principle of good faith in modern civil law

Автор: Горюнов Виталий Сергеевич

МГЮА, г. Москва, Россия

e-mail: vgs260601study@gmail.com 

Goryunov Vitaly Sergeevich

MSAL, Moscow, Russia

e-mail: vgs260601study@gmail.com

Аннотация: Добросовестность пронизывает все гражданское право, и каждое правило проверяется через призму принципа доброй совести. Принципу честности уделяется большое внимание научное сообщество. Вся история развития права со времен римских юристов показывает, что нельзя разрешать конфликты без принципа добросовестности. Поскольку жизнь, а вместе с ней и социальные и гражданские отношения, прогрессируют и развиваются с течением времени, рождаются новые явления, поэтому невозможно законодательно закрепить норму, которая будет работать на все случаи жизни.

Abstract: Good faith permeates all civil law, and every rule is tested through the prism of the principle of good conscience. The principle of integrity is given great attention by the scientific community. The entire history of the development of law since the Roman jurists shows that it is impossible to resolve conflicts without the principle of good faith. Because life, and with it social and civil relations, progresses and develops over time, new phenomena are born, so it is impossible to legislate a norm that will work for all occasions.

Ключевые слова: добросовестность, гражданское право.

Keywords: good faith, civil law.

Тематическая рубрика: Юриспруденция и право.

Принцип добросовестности служит основной базовой парадигмой для решения вопросов жизни и отношений между субъектами гражданского общества в частном праве. Добросовестность - один из инструментов, регулирующих поведение сторон гражданских отношений.

Добросовестность сторон сделки закреплена в п. 3 статьи 307 ГК РФ об обязательствах. Согласно этим положениям стороны соглашения должны: учитывать права и законные интересы подрядчиков, помогать друг другу в достижении цели обязательства и предоставлять необходимую информацию подрядчикам. Верховный суд РФ разъяснил, в чем заключается соблюдение принципа добросовестности в данном деле. Суд подчеркнул, что такое поведение следует считать добросовестным, когда сторона сделки учитывает интересы другой стороны и оказывает помощь, в том числе информационную (п. 1 Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 25 от 23.06.2015).

Четкое понимание содержания принципа добросовестности чрезвычайно важно для юридической практики. Особенно ярко это демонстрирует договорное право: признание сделки кабальной, совершенной с недостатком воли или с превышением пределов полномочий невозможно без квалификации действий одной из сторон как несправедливых, тем или иным образом нарушающих интересы контрагента.

Усиление значения принципа добросовестности позволяет участникам гражданского оборота получить защиту от действий, формально не противоречащих требованиям закона, но фактически направленных на ущемление интересов контрагента. Однако есть и другая сторона медали: четкое определение границ понятия «добросовестность» имеет решающее значение, поскольку чрезмерно вольное его толкование может привести к нежелательным последствиям, в том числе к неоправданному расширению дискреционных полномочий судей. что в некоторых случаях угрожает соблюдению законности [5].

В качестве примера произвольного толкования судом понятий «добросовестность» и «недобросовестность» можно привести решение Федеральной антимонопольной службы от 28.03.2013 г. Примером может служить A40 – 74516 / 12–19–545 [6]. Это дело касалось нарушения исключительных прав на товарный знак, а именно использования ответчиком доменного имени, идентичного товарному знаку истца.

Несмотря на то, что доменное имя было зарегистрировано ответчиком за два месяца до регистрации товарного знака истцом, в первой, апелляционной и кассационной инстанциях действия ответчика были признаны несправедливыми. Однако, на мой взгляд, при внимательном изучении обстоятельств этого дела вывод суда более чем сомнительный.

Очевидно, что при наличии юридического определения и критериев добросовестности исход дела мог бы быть совсем другим. В свете вышеизложенного считаю, что недостаточно формально установить обязанность участников гражданских правоотношений действовать добросовестно. В обновленной версии Гражданского кодекса положения, касающиеся принципа добросовестности, рассредоточены и выражены очень абстрактно.

Такая ситуация дает судам чрезвычайно широкое толкование данного понятия, что в некоторых ситуациях может создать риск искажения ситуаций нормального гражданского оборота, повысить непредсказуемость исхода судебного разбирательства.

Считаю, что необходимо ввести юридическое определение этого понятия и его критериев с учетом подходов, выработанных в доктрине и судебной практике, чтобы хотя бы частично нивелировать его оценочный характер. В качестве таких критериев допустимо использовать осведомленность участников правоотношений о нарушении прав контрагентов в результате определенных действий, осведомленность о противоправном поведении других участников этих же отношений и так далее.

Таким образом, можно сделать вывод, что изменения, внесенные в Гражданский кодекс, безусловно, фундаментальны и значимы для развития российского гражданского законодательства. Принцип добросовестности распространяется на действия участников гражданского оборота при установлении прав и обязанностей, осуществлении прав и исполнении обязанностей, а также при защите прав.

Список литературы: 

1. Волков А.В. «Злоупотребление гражданскими правами: проблемы теории и практики автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора юридических наук.» - М., 2017г.

2. Новицкий И.Б. "Принцип доброй совести в проекте обязательственного права. Вестник гражданского права", 2016г., № 1.

3. Микрюков В.А. Принцип добросовестности — новый нравственный ограничитель гражданских прав / В. А. Микрюков // Журнал российского права. — 2016. — № 6. — С. 17–24.

4. Карпеченко М.М. Принцип добросовестности в современном гражданском праве / М. М. Карпеченко. — Текст : непосредственный // Молодой ученый. — 2019. — № 20 (79). — С. 477-479.