Историко-правовой анализ убийства, совершенного по мотивам ненависти в отношении социальной группы

Historical and legal analysis of hate murder against a social group

 

Автор: Александрина Ольга Игоревна

Институт права, Волгоградский Государственный университет, Волгоград, Россия.

e-mail: volshebniy0kot@gmail.com

Aleksandrina Olga Igorevna

Volgograd State University, Volgograd, Russia.

e-mail: volshebniy0kot@gmail.com

 

Аннотация: В данной статье проводится историко-правовой  анализ убийства, совершенного по мотивам политической, идеологической, национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды, изучаются мотивы ненависти либо вражды в отношении различных социальных групп в историческом разрезе, на примере отдельных народов и государств.

Abstract: This article provides a historical and legal analysis of murder committed on the grounds of political, ideological, national, racial, religious hatred or enmity, examines the motives of hatred or enmity against various social groups in the historical context, on the example of individual peoples and governments.

Ключевые слова: убийство, ненависть, вражда, анализ, дискриминация, национализм, нацизм, антисемитизм, расизм.

Keywords: murder, hatred, enmity, analysis, discrimination, nationalism, Nazism, anti-Semitism, racism.

Тематическая рубрика: Юриспруденция и право.

 

Убийство, совершенное по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы – это преступление, существовавшее на протяжении развития общества. Деление на социальные группы по различным признакам как физиологическим – пол, возраст, раса, национальность, так и психофизическим – религиозным, политическим, идеологическим убеждениям позволяет человеку, как социальному существу определить собственную индивидуальность, выделить себя из общей массы людей по каким-либо врожденным, либо приобретенным признакам.

Понимание дихотомии Свой-Чужой, Свой-Другой, Другой-Чужой является основой для развития, как этноса, так и для национальной культуры [1]. Она лежит в центре конструирования национальной и социальной идентичности. Конечно, само представление об этих явлениях меняется в зависимости от исторической эпохи. По мере развития культурной традиции меняется и само представление «своего» и «чужого». «Если раньше чужим оказывается представитель иного этноса, носитель иной культурной традиции, то впоследствии эта культура теряет свою однородность и возникают «низкая» и «высокая» субкультуры, фольклор и литературная традиция» [2]. Само разграничение на своих и чужих меняется в зависимости и от социальных факторов. Так, например, в сообществах, где доминируют авторитарные отношения и упрощённая система ценностей для маркировки «своих» и «чужих», эти социальные факторы начинают впитывать в себя самые простые признаки, такие как цвет кожи, национальность, вероисповедание, пол, возраст и т.д.

С точки зрения Б. Поршнева, основанием для формирования образа врага и соответственно его признаком может служить некий факт его деструктивной деятельности. То есть, «в образе врага важны не столько черты рассматриваемой общности, сколько те беды и опасности, вину за которые мы этой общности приписываем» [3]. Н. Кристи и К. Бруун выделяют несколько ключевых признаков «идеального образа врага» с точки зрения власти. При этом авторы упоминают, что не существует как реального врага, так и вымышленного образа врага, удовлетворяющего всем этим требованиям. Исследователи останавливаются на нескольких основных признаках:

Во-первых, враг должен выглядеть опасным, – «В идеале хорошо бы выделить группу индивидов, воплощающих в себе самые худшие качества образа врага. Такая однородная группа с одинаковыми свойствами и становится представителем архетипа зла» [4].

Во-вторых, врага необходимо представить сильным в такой степени, чтобы это оправдывало предоставление властям чрезвычайных полномочий. Также, одним из признаков Н. Кристи выделяет неискоренимость данной социальной группы. Постоянного присутствия врага в жизни общества можно добиться, максимально размывая и деперсонифицируя его образ – «образ врага должен быть максимально расплывчатым, чтобы было не разобрать, становится ли он сильнее или слабее» [4]. Также, образ врага изменяется так, чтобы можно было по желанию включать или исключать из его числа какие-либо социальные группы. «Идеальный враг постоянно терпит поражение, но никогда не исчезает» [4].

Известный исследователь А. Левинсон разделяет понятия «враг» и «образ врага». «Понятие «враждебность», «враг» и его ученые эквиваленты, такие как: ксенофобия, этнический негативизм, этническая эксклюзивность, обладает иной природой, нежели понятие «образ врага». Последнее включает фигуру исследователя, квалифицирующего ситуацию, но находящегося за ее рамками.

Концепт «образа врага» стоит применять для анализа тех случаев, когда выражение негативизма в адрес какого-либо социального объекта имеет результатом не причинение ему ущерба, его уничтожение и т. п., а повышение солидарности в некотором сообществе – субъекте этих негативных переживаний, аффектов» [5].

Мировая история наполнена примерами убийств по мотиву враждебного отношения к какой-либо социальной группе. Зачастую, такие действия были легитимизированы государством. В некоторых законодательных актах в разные эпохи убийство в отношении определенных категорий лиц в зависимости от их правового положения не только не запрещались, но было разрешено и даже поощрялись. Так, не карались убийства рабов, холопов, крепостных, еретиков.

Например, антисемитизм появился еще в античное время. Лурье С.Я. объясняет это явление рядом причин. Например, он сам считает причиной нетерпимости, переходящей во вражду и ненавистью этой нации «диссонанс между римско-эллинистическими представлениями о гражданстве и варварстве и поведением евреев диаспоры, которые с одной стороны отказывались полностью и безоговорочно принять греко-римские законы, обычаи, нормы жизни и религию, и тем самым раствориться в общей эллинизированной массе, как это произошло со многими племенами и народами, но при этом не соглашались с уготованной для подобных варваров ролью бесправных метеков» [6]. Но главной причиной он считает тот факт, что «евреи активно пропагандировали свою веру и обычаи, предлагали "альтернативные" источники "общественной значимости", то есть создавали альтернативную систему ценностей. Так появилось свойственное античной антисемитской литературе представление о «еврейской наглости»» [6]. Евреи выработали нормы поведения, несоответствующие представлениям греков и римлян о подобающем для свободного человека. Высшим проявлением таких норм, считает Лурье С.Я. был христианский постулат о терпимости, то есть, «подставь вторую щеку». Из-за этого складывалось представление античных антисемитов о еврейской низости и малодушии. Совмещение «низости» и «наглости» у одного и того же племени, у одних и тех же людей, и вызвало в итоге откровенную нетерпимость и вражду» [6].

Но подобные воззрения относились не только к этносам, и обуславливались подобными врожденными признаками как раса и национальность. Узаконенное истребление различных социальных групп также происходило довольно часто.

Мотив ненависти по религиозному признаку присутствовал в истории практически любой страны. Так, в 1484 г. Была издана булла Summis desiderantes affectibus, которая легитимизировала в свою очередь положения Mallēus Maleficārum – средневекового трактата о надлежащих методах преследования ведьм.

В России тоже существовали гонения на людей, исповедовавших другую религию, либо какие-то особые способы поклонения высшим силам. В летописи сохранились записи, что, например, в 1227 году в Новгороде были сожжены четыре колдуна, а в 1441 году «псковичи сожгли двенадцать женок вещих» [7].

Любой протест против церкви считался ересью, еретиков истребляли различными способами. Так, в 1493 году в Новгороде было сожжено несколько человек, заподозренных в ереси. В Соборном уложении, составленном при Иване IV, упоминалось: «... и того богохульника обличив, казнить, сжечь» [8]. В XVII веке в Москве, по свидетельству современников, «жгут живьем за богохульство, за церковное воровство, за ложное толкование Священного писания, не исключая и женского пола» [8].

Различные столкновения на почве принадлежности к разным конфессиям, целенаправленное истребление представителей религиозных меньшинств также присутствовали в мировой истории. Крестовые походы, Варфоломеевская ночь, исламская революция в Иране, все это результат столкновения интересов разных обществ. При этом, зачастую, конфессиональная принадлежность могла быть лишь поводом, так как участники конфликта могли принадлежать у одной религии и исповедовать ее ответвления, например, как во время гражданских войн во Франции между католиками и протестантами, которые считаются приверженцами христианства.

Нельзя говорить о том, что XIX-XX вв. с появлением гуманизма стал более человечным, он оставил в истории крова след из преступлений против народов и человечества.

а) геноцид индейцев Северной Америки

б) геноцид аборигенов Австралии 

в) геноцид конголезского населения

г) геноцид коренных народов Намибии, бывшей немецкой колонией;

д) геноцид армян в Османской империи

е) геноцид ассирийцев в Османской империи

ж) холокост.

Одним из способов такого противостояния между социальными группами является «демонизация противника» [9].

История преподносит близкое к бесконечному множество примеров применения технологий демонизации противника. В нацистской Германии демонизировались евреи. В период войны Армении и Азербайджана за Нагорный Карабах в Азербайджане, по аналогии со знаменитыми представлениями о евреях, начали формировать образ армян.

Ярким примером подобной пропагандисткой политики является случай, произошедший 17 апреля 1917 года. Бельгийская газета L`Independance belge, издававшаяся в Лондоне, сообщила, около города Кобленц, в Бельгии, на от момент занятого немецкой армией, была создана фабрика по переработке трупов. Поступавшие туда тела погибших немецких солдат перерабатывались на хозяйственные нужды, например, на масло для смазки. Сообщение сопровождалось свидетельствами очевидцев. L`Independance belge ссылалась на голландскую Leiden, в которой, однако, никакой информации на этот счет не публиковались. В тот же день английские Times и Daily Mirror перепечатали эту заметку, сопоставив ее с информацией репортера немецкого издания Lokal-Anzeiger. При переводе заметки на английский было сделано несколько ошибок, в результате которых лошадиные останки превратились в человеческие трупы, а клей в негашеную известь, которая используется для дезинфекции трупов. В итоге, на следующий день разговоры о бесчеловечных зверствах немцев захлестнули всю Англию.

В примере с фабрикой по переработке трупов известная немецкая практичность подавалась как промышленный вид людоедства, с которым и ведется война. Редьярд Киплинг, написал в газете The Morning Post, что «сегодня мир делится на людей и немцев». Образ врага для англичан был сконцентрирован пропагандистами в слове «варвар» hun. Сейчас этот пропагандистский прием известен под термином «расчеловечивание».

Огромное количество пропагандистких плакатов того времени целенаправленно использует прием разжигания вражды по национальному признаку. Например германские солдаты изображаются карикатурно таким образом, что бы произвести эффект устрашения своей аудитории, чтобы породить страх, ненависть и агрессию.

Лучший способ доказательства демонической природы врага – живые примеры, желательно с участием женщин, детей, стариков, священников и монахинь. И британские пропагандисты создают прецедент. В 1915 году по обвинению в измене была повешена Эдит Кавель. Она работала медсестрой и помогала сбежавшим пленникам, что каралось смертью по немецким законам того времени. Пропаганда превратила это событие в историю беспощадного убийства невинной женщины, спасавшей пленных, и была массово растиражирована в США и Великобритании. По мере накопления материала публиковались целые отчеты о зверствах врагов, тысячи свидетельских показаний о зверствах немцев, включая изнасилования и массовые убийства детей.

Российские средства массовой информации ведут пропагандистскую политику в отношении Запада, основным оправданием для этого выставляя то, что Запад утратил свои христианские ценности, что это разлагающееся общество, которому российское руководство противопоставляет свои традиционные устои: патриархальная, многодетная семья, православная вера и так далее.

В современном российском обществе актуализация понятия «врага» в массовом сознании приводит устойчивому росту уровня ксенофобии и радикального национализма. Учитывая исторические особенности, многоконфессиональность, многонациональность России — это серьезная проблема, апогеем выражения которой является убийство человека.

Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что убийство, совершенного по мотивам политической, идеологической, национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды, либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы – это проблема преследующая человечество на протяжении всей его истории и не потерявшая своей актуальности в настоящее время.

 

Литература:

1. Леви-Стросс К. Первобытное мышление М.: Республика, 1994. С.384.

2. Байбурин А. К. Ритуал в традиционной культуре Структурно-семантический анализ восточнославянских обрядов. СПб.: Наука, 1993, С.29-35.

3. Поршнев БФ. Социальная психология и история. М., 1966. С. 82.

4. Кристи Н., Бруун К. Удобный враг: Политика борьбы с наркотиками в Скандинавии. М., 2004. С.126.

5. Левинсон А. «Кавказ» подо мною: Краткие заметки по формированию и практическому использованию «образа врага» в отношении «лиц кавказской национальности» // Образ врага М.: О.Г.И.,2005. С.277.

6. Соломон Л.Я. Антисемитизм в древнем мире. Попытки объяснения его в науке и его причины// Мосты культуры / Гешарим 2009. С.432.

7. Долгов В.В. Колдуны и ведьмы Древней Руси XII-XIII вв. // Вестник Тюменского государственного университета 2007 №1. С. 214-223.

8. Яковленко А.Е. Судебник Ивана Грозного и соборное уложение 1649 года как исторические памятники российского государства // Научное сообщество студентов XXI столетия//общественные науки: сб. ст. по мат. XXVI междунар. студ. науч.-практ. конф. № 11 С.265-269.

9. В.Л. Топоров. Демонизация как феномен// 05.1999 г. № 5(39) С.21-27.