Характеристика субъекта преступлений против половой неприкосновенности несовершеннолетних

Characteristics of the subject of crimes against the sexual inviolability of minors

 

 

Автор: Ситников Алексей Георгиевич

ФГАОУ ВО «Пермский государственный национальный исследовательский университет», г. Пермь, Россия

E-mail: sitnikov.alexey-82@yandex.ru

Sitnikov Alexey Georgievich

Perm State National Research University, Perm, Russia

E-mail: sitnikov.alexey-82@yandex.ru

 

Аннотация: В статье даётся характеристика субъектов преступлений против половой неприкосновенности несовершеннолетних.

Abstract: The article gives a description of the subjects of crimes against the sexual inviolability of minors.

Ключевые слова: субъект преступления, половая неприкосновенность, несовершеннолетние.

Keywords: the subject of the crime, sexual inviolability, minors.

Тематическая рубрика: Юриспруденция.

 

Субъект преступлений против половой неприкосновенности несовершеннолетних различается для насильственных и ненасильственных преступлений.

Субъект насильственных преступлений, предусмотренных п. «а» ч. 3 ст. 131 УК РФ, п. «б» ч. 4 ст. 131 УК РФ, а также аналогичных составов насильственных действий сексуального характера (п. «а» ч. 3 ст. 132 УК РФ, п. «б» ч. 4 ст. 132 УК РФ), является общим. Уголовная ответственность за совершение указанных преступлений наступает с 14 лет.

Необходимо также обратить внимание на следующий момент. С одной стороны, лицом, непосредственно вступающим в половое сношение, по смыслу ст. 131 УК РФ может являться только лицо мужского пола; лицом, непосредственно осуществляющим мужеложство, по смыслу ст. 132 УК РФ – также лицо мужского пола, а лицом, совершившим лесбиянство – лицо женского пола.

Однако, из п. 10 Постановления Пленума ВС РФ № 16 следует, что субъектом изнасилования и насильственных действий сексуального характера может являться лицо любого пола, в том случае, если оно не совершало указанных преступлений лично, но посредством применения насилия или угроз содействовало другим лицам в совершении преступления. Действия таких лиц, в соответствии с разъяснениями Пленума ВС РФ, подлежат квалификации как соисполнительство в совершении указанных насильственных преступлений.

Таким образом, субъектом преступлений, предусмотренных п. «а» ч. 3 ст. 131 УК РФ, п. «б» ч. 4 ст. 131 УК РФ, п. «а» ч. 3 ст. 132 УК РФ, п. «б» ч. 4 ст. 132 УК РФ, является любое вменяемое физическое лицо, достигшее возраста 14 лет.

Специальный субъект преступления предусмотрен для особо квалифицированного состава изнасилования и насильственных действий сексуального характера (ч. 5 ст. 131 УК РФ и ч. 5 ст. 132 УК РФ) – лицо, имеющее судимость за ранее совершенное преступление против половой неприкосновенности несовершеннолетнего.

Как полагает Л.В. Готчина, посредством закрепления указанного особо квалифицированного состава законодатель устанавливает повышенную уголовную ответственность для случаев специального рецидива ввиду повышенной общественной опасности повторного совершения таких преступлений лицом, которое уже было осуждено за совершение ранее аналогичных преступлений.

По мнению Н. Коротких, напротив, данный состав преступления предполагает усиление уголовной ответственности на основании особенностей личности виновного, а не самого по себе факта повторного совершения преступления после осуждения. Иными словами, по мнению автора, основное значение законодателем придается не рецидиву, а судимости как признаку субъекта преступления, характеризующему повышенную общественную опасность самого лица, совершившего преступление.

В соответствии с п. 14 Постановления Пленума ВС РФ № 16, учитываются в том числе судимости за указанные преступления, совершенные лицом в возрасте до 18 лет. Некоторые авторы приходят к выводу, что, давая такие разъяснения, Пленум ВС РФ фактически принимает на себя функции законодателя, поскольку изложенная позиция противоречит п. «б» ч. 4 ст. 18 УК РФ, в соответствии с которой при признании рецидива не учитываются судимости за преступления, совершенные лицом в возрасте до 18 лет.

Представляется возможным согласиться с данной позицией. Несмотря на то, что в ч. 5 ст. 131, ч. 5 ст. 132 УК РФ понятие «рецидив» не упоминается, исходя из определения рецидива, содержащегося в ч. 1 ст. 18 УК РФ («совершение умышленного преступления лицом, имеющим судимость за ранее совершенное умышленное преступление»), можно сделать вывод, что описанное деяние представляет собой рецидив преступления (при этом данный рецидив является специальным, поскольку повторно совершаемое преступление направлено против того же объекта). В данной связи представляется необходимым исключить из п. 14 Постановления Пленума ВС РФ № 16 последнее предложение, поскольку указанное разъяснение противоречит положениям Общей части УК РФ, что недопустимо.

В целом можно сделать вывод, что законодателем последовательно проводится политика усиления уголовной ответственности за преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних, совершенные в условиях специального рецидива преступлений, в случае, когда потерпевшим является лицо, не достигшее 14 лет, поскольку половые преступления, совершенные в отношении данной категории потерпевших, обладают наиболее высокой общественной опасностью.

Особенностью субъекта ненасильственных преступлений против половой неприкосновенности несовершеннолетних (ст. 134, 135 УК РФ) является повышенный возраст уголовной ответственности, причина закрепления которого заключается в том, что общественная опасность указанных деяний обуславливается именно разницей в возрасте между лицами, вступающими в половые контакты, ввиду наличия у взрослых лиц большего опыта в половых отношениях и авторитета в глазах несовершеннолетних, что, в свою очередь, делает несовершеннолетних более уязвимыми к психологическому воздействию со стороны таких лиц, увеличивает их внушаемость, и, в свою очередь, повышает общественную опасность преступления.

При этом законодатель вполне справедливо исходит из того, что половые контакты между несовершеннолетними не представляют такой же общественной опасности, как половые контакты между несовершеннолетними и взрослыми, что обусловлено нахождением подростков примерно на одной ступени полового развития, а следовательно, и предполагаемым отсутствием заведомого неравенства в их сексуальном опыте.

Кроме того, как отмечалось еще в п. 18 ранее действовавшего Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.06.2004 № 11 «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 УК РФ», закон направлен на охрану нормального развития обоих несовершеннолетних. Представляется нелогичным возлагать на несовершеннолетних, не имеющих достаточного опыта в данной сфере, ответственность за проявление интереса к половым отношениям и попытки его реализовать, в случае, если такие попытки не были сопряжены с насилием.

В связи с изложенным, уголовную ответственность за добровольные половое сношение, мужеложство, лесбиянство, а также за развратные действия, могут нести только лица, достигшие 18 лет.

Существенное уголовно-правовое значение разницы в возрасте между лицами, вступившими в половой контакт, применительно к ст. 134 УК РФ, подтверждается и примечанием 2 к данной статье, предусматривающим, что в случае, если разница в возрасте между потерпевшей (потерпевшим) и подсудимым (подсудимой) составляет менее 4 лет, к последнему не применяется наказание в виде лишения свободы за совершенное деяние, предусмотренное ч. 1 ст. 134 или ч. 1 ст. 135 УК РФ, то есть на половое сношение или развратные действия, совершенные с лицом, не достигшим 16 лет (но достигшим 14 лет).

Интересно заметить, что мужеложство и лесбиянство (ч. 2 ст. 134 УК РФ) не включены в примечание 2 к ст. 134 УК РФ, что, вероятно, обусловлено предположением законодателя о повышенной общественной опасности нетрадиционных форм половых отношений для несовершеннолетнего лица, поскольку это способно повлиять на формирование его сексуальной ориентации.

Следует также обратить внимание на наличие специального основания для освобождения лица от уголовного наказания: в соответствии с примечанием 1 к ст. 134 УК РФ, лицо, впервые совершившее преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 134 УК РФ, освобождается судом от наказания, если будет установлено, что это лицо и совершенное им преступление перестали быть общественно опасными в связи со вступлением в брак с потерпевшей (потерпевшим).

Анализируя особенности субъекта преступлений против половой неприкосновенности против несовершеннолетних, нельзя не отметить, что российским законодателем необоснованно не уделено внимание вопросам установления повышенной уголовной ответственности за указанные преступления в случае, если они совершены родственником несовершеннолетнего лица.

Особая общественная опасность преступлений против половой неприкосновенности несовершеннолетних, сопряженных с инцестом, представляется вполне очевидной: она обусловлена тем, что лицо, находящееся в родственных связях с несовершеннолетним (в особенности в том случае, если имеет место близкое родство, в том числе по восходящей линии), имеет по отношению к нему особый авторитет. При этом наличие родственных связей способствует более простому установлению контакта с потерпевшим, поскольку несовершеннолетние, как правило, в большей степени доверяют членам своей семьи.

Повышенная общественная опасность преступлений против половой неприкосновенности несовершеннолетних, совершенных их близкими родственниками, обусловлена и тем, что несовершеннолетний, как правило, совместно проживает с указанными лицами, что может приводить к неоднократному совершению подобных преступлений ввиду невозможности изоляции несовершеннолетнего потерпевшего от субъекта преступления, полного прерывания контактов с ним. Все изложенное в значительной мере способствует созданию условий для совершения половых преступлений в отношении несовершеннолетних.

Кроме того, как справедливо отмечает Е.В. Никульченкова, особая аморальность совершения преступлений против половой неприкосновенности несовершеннолетнего его родственниками заключается в том, что именно семья представляет собой важнейший институт социализации для каждого человека, влияние которого на ребенка с момента его рождения и до совершеннолетия является колоссальным.

Следует также отметить, что именно в семье наиболее высока латентность преступлений против половой неприкосновенности несовершеннолетних, поскольку подобные деяния нередко замалчиваются. Потерпевшие зачастую скрывают факт совершения преступления и не обращаются с заявлением о преступлении, опасаясь ухудшения отношений в семье или насилия со стороны субъекта преступления.

Не случайно в ряде зарубежных стран уже предусмотрена повышенная уголовная ответственность за совершение половых преступлений против половой неприкосновенности несовершеннолетних родственником несовершеннолетнего. Представляется необходимым внести аналогичные изменения и в УК РФ посредством закрепления следующих квалифицированных составов преступлений.

Во-первых, в ст. 131 представляется необходимым закрепить п. «в» ч. 3 и п. «в» ч. 4 в одинаковой формулировке: «совершенное лицом, являющимся родственником потерпевшей». Аналогичные п. «в» ч. 3 и п. «в» ч. 4 следует закрепить в ст. 132 УК РФ в формулировке: «совершенное лицом, являющимся родственником потерпевшего (потерпевшей)».

Во-вторых, видится необходимым закрепить в ст. 133 УК РФ ч. 3 в следующей формулировке: «Деяние, предусмотренное частью второй настоящей статьи, совершенное лицом, являющимся родственником потерпевшего (потерпевшей)».

В-третьих, считаем необходимым предусмотреть в ст. 134 УК РФ ч. 2.1 в  формулировке: «Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, совершенные лицом, являющимся родственником потерпевшего (потерпевшей)», а также ч. 3.1 в формулировке: «Деяние, предусмотренное частью третьей настоящей статьи, совершенное лицом, являющимся родственником потерпевшего (потерпевшей)». Аналогичные ч. 2.1 и ч. 3.1 в таких же формулировках представляется необходимым закрепить и в ст. 135 УК РФ.

При этом под родственником представляется необходимым понимать любое лицо, состоящее в родстве с потерпевшим (потерпевшей).

Представляется, что предлагаемые изменения, устанавливающие повышенную уголовную ответственность за преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних, связанные с инцестом, будут способствовать достижению более высокого уровня правовой защиты для несовершеннолетних от сексуального насилия и иных половых посягательств в семье, что имеет неоспоримо важное значение для обеспечения условий для их нормального полового развития.

Проблемы установления субъективной стороны насильственных и ненасильственных преступлений против половой неприкосновенности несовершеннолетних  

Ряд проблемных вопросов квалификации преступлений против половой неприкосновенности несовершеннолетних связан с установлением субъективной стороны указанных преступлений.

Субъективная сторона как изнасилования, так и насильственных действий сексуального характера, в том числе совершенных в отношении несовершеннолетних, всегда характеризуется прямым умыслом. Аналогичным образом можно охарактеризовать и понуждение к действиям сексуального характера, совершенное в отношении несовершеннолетнего (ч. 2 ст. 133 УК РФ).

Половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим 16 лет (ст. 134 УК РФ), также является преступлением с умышленной формой вины. Виновный осознает, что совершает действия сексуального характера с лицом младше 16 лет (в этом состоит интеллектуальный элемент вины) и желает совершить такие действия (волевой элемент).

Большинством авторов отмечается, что в основе умысла лежит именно осознание виновным возраста потерпевшего. Как отмечает Ю.К. Сущенко, такие осознание может выражаться как в точном реальном знании виновного о возрасте потерпевшего (например, если виновный давно знает потерпевшего, имеет информацию о его возрасте из иных источников, в том числе от знакомых), так и в предположении о возрасте, основанном на внешнем виде потерпевшего, степени развитости его половых признаков, а также на его поведении, на информации о возрасте одноклассников потерпевшего, позволяющей с достаточной степенью вероятности полагать, что лицо не достигло 16 лет.

Преступление, предусмотренное ст. 134 УК РФ, может быть совершено только с прямым умыслом. Представляется возможным согласиться с А.А. Бимбиновым, отмечающим, что, поскольку данное преступление имеет формальный состав, отношение к последствиям деяния, не имеющим юридического значения для квалификации преступления, не может определять и содержание вины. Косвенный умысел включает в себя предвидение возможности наступления общественно опасных последствий, сознательное допущение этих последствий либо безразличное к ним отношение. С учетом формальной конструкции состава преступления, отношение лица к последствиям деяния не имеет юридического значения для квалификации преступления. В связи с этим представляется, что преступление, предусмотренное ст. 134 УК РФ, может быть совершено только с прямым умыслом. Изложенное в полной мере актуально и для развратных действий (ст. 135 УК РФ), которые также могут быть совершены только с прямым умыслом.

Цель и мотивы насильственных преступлений против половой неприкосновенности не имеют значения для квалификации деяния, но их установление может являться необходимым для индивидуализации наказания.

Цель совершения преступления имеет юридическое значение при квалификации деяния по ст. 135 УК РФ, поскольку обязательным признаком состава развратных действий является цель, заключающаяся в удовлетворении сексуального влечения виновного, в вызывании сексуального возбуждения у потерпевшего лица или в пробуждении у него интереса к сексуальным отношениям.

Наиболее актуальным проблемным вопросом определения субъективной стороны преступлений протии половой неприкосновенности несовершеннолетних является вопрос о том, каким образом следует квалифицировать деяние в случае, когда виновное лицо предполагало, что потерпевший достиг возраста 16 лет (или соответственно 14 лет, 12 лет), в то время как в действительности возраст потерпевшего не соответствовал предполагаемому возрасту, причем в меньшую сторону.

С одной стороны, исходя из законодательных формулировок составов преступлений против половой неприкосновенности несовершеннолетних (например, «половое сношение с лицом, не достигшим 16-летнего возраста, совершенное лицом, достигшим 18-летнего возраста»), можно было бы предположить, что деяние необходимо квалифицировать исходя из реального возраста потерпевшего, а не из того возраста, который предполагался виновным. С другой стороны, нельзя забывать и о том, что общим принципом квалификации преступлений в уголовном праве является субъективное вменение, а не объективное, поскольку необходимо в первую очередь учитывать, на совершение какого деяния был направлен умысел виновного.

В данном контексте представляется важным обратить внимание на то, что ранее законодателем использовался признак «заведомости» в отношении возраста потерпевшего лица. Квалифицированные составы насильственных преступлений против половой неприкосновенности несовершеннолетних были сформулированы как изнасилование заведомо несовершеннолетней (ранее – п. «д» ч. 2 ст. 131 УК РФ); изнасилование потерпевшей, заведомо не достигшей 14 лет (ранее – п. «в» ч. 3 ст. 131 УК РФ), а также аналогичные составы применительно к насильственным действиям сексуального характера (ранее – п. «д» ч. 2 ст. 132 УК РФ, п. «в» ч. 3 ст. 132 УК РФ). Признак заведомости присутствовал и в составах ненасильственных преступлений против половой неприкосновенности несовершеннолетних, предусмотренных ст. 134 и ст. 135 УК РФ.

Как разъяснялось в п. 14 ранее действовавшего Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15.06.2004 № 11 в его первоначальной редакции, ответственность за совершение изнасилования, насильственных действий сексуального характера в отношении несовершеннолетнего или лица, не достигшего 14 лет, наступает лишь в случаях, когда виновное лицо достоверно знало о возрасте потерпевшего лица (являлось родственником, знакомым, соседом) или когда внешний облик потерпевшего лица явно свидетельствовал о его возрасте. При этом подчеркивалось, что добросовестное заблуждение, возникшее на основании того, что возраст потерпевшего лица приближается к 18-летию или в силу акселерации оно выглядит взрослее своего возраста, исключает вменение виновному лицу данного квалифицирующего признака.

Таким образом, существовавшее ранее законодательное закрепление признака «заведомости» и действовавшие разъяснения Пленума ВС РФ позволяли сделать вполне очевидный вывод, что деяние подлежит квалификации исходя из разумно предполагаемого виновным возраста потерпевшего лица, или, иными словами, по направленности умысла виновного.

Однако, Федеральным законом от 27.07.2009 № 215-ФЗ указанный признак был исключен из квалифицированных составов изнасилования и насильственных действий сексуального характера, а Федеральным законом от 29.02.2012 № 14-ФЗ – и из составов преступлений, предусмотренных ст. 134, 135 УК РФ.

Согласно пояснительной записке к последнему упомянутому законопроекту, причина внесения указанных изменений заключалась в том, что сохранение признака «заведомости» осознания возраста потерпевшего ребенка не соответствует интересам защиты детей от сексуального совращения. Авторы пояснительной записки отмечают, что Федеральным законом от 27.07.2009 № 215-ФЗ указанный признак обоснованно исключен из статей 131, 132 УК РФ, но оставлен без изменения в ряде других статей о преступлениях в отношении несовершеннолетних. По мнению авторов законопроекта, сохранение признака «заведомости», в условиях отсутствия четких и единообразных официальных разъяснений высших судов по данному вопросу, приводило к значительному снижению правовой защищенности детей, сохранению возможности для различного толкования закона и формированию предпосылок для ухода от уголовной ответственности. В качестве дополнительных аргументов в пользу данной позиции указывается на противоречие признака «заведомости» международным стандартам и опыту зарубежных стран.

Таким образом, исключение признака «заведомости» было аргументировано в первую очередь необходимостью повышения гарантий защиты прав детей и обеспечения единообразной судебной практики по указанным категориям дел.

Исключение законодателем признака заведомости из составов преступлений против половой неприкосновенности несовершеннолетних стало предметом широких обсуждений и получило неоднозначную оценку в научной литературе. Так, Н.Н. Сяткин критиковал новый подход законодателя, отмечая, что отсутствие признака заведомости как составообразующего преступления влечет квалификацию преступлеия без учета внутреннего субъективного отношения виновного к возрасту. Сходная позиция была высказана и В.Г. Романовым.

Некоторые авторы, напротив, еще до внесения законодателем указанных изменений высказывались в пользу отказа от признака «заведомости» по тем же причинам, что и авторы законопроекта, отмечая, что исключение данного признака из ст. 134, 135 УК РФ позволит усилить уголовную ответственность, не допустить ухода от ответственности виновных в совершении указанных деяний лиц в связи с тем, что они якобы не знали о реальном возрасте потерпевшего, были введены в заблуждение ее (его) внешним видом и были уверены, что потерпевшее лицо достигло возраста сексуального согласия.

Необходимо отметить, что исключение признака «заведомости» не означает полного перехода к объективному вменению признаков преступления, связанных с возрастом потерпевшего.

Так, в Заключении Комитета по вопросам семьи, женщин и детей от 22.06.2009 № 3.6-12/55 «По проекту Федерального закона № 215694-5 «О внесении изменений в УК РФ» отмечалось, что независимо от наличия или отсутствия указания в законе на заведомость знания посягающим возраста несовершеннолетнего потерпевшего лица, с которым он вступает в сексуальные отношения, «сознанием субъекта должно охватываться, в частности, и это обстоятельство». Подчеркивалось, что отказ от признака «заведомости» не дает оснований для того, чтобы говорить о неизбежности объективного вменения при применении указанных норм, поскольку в любом случае сохраняется обязательность доказывания факта осознания виновным того, что его действия направлены против лица, не достигшего установленного законом возраста.

Судебная практика также не пошла по пути «объективного вменения», сохранив подход, основанный на учете субъективного восприятия виновным возраста потерпевшего. Наиболее показательным в данном контексте является Определение Верховного Суда РФ от 31.01.2011 № 3-О11-2. Действия обвиняемого были квалифицированы на предварительном следствии как изнасилование потерпевшей, не достигшей 14 лет. Суд, однако, переквалифицировал деяние на изнасилование несовершеннолетней, аргументировав свою позицию недоказанностью факта осознания С. действительного малолетнего возраста потерпевшей. Прокурор же настаивал на том, что ввиду последних изменений законодательства указанный факт не имеет юридического значения. Верховный Суд РФ оставил приговор без изменения, поскольку, согласно показаниям подсудимого, ему не был достоверно известен возраст потерпевшей; он полагал, что ей 14-15 лет. При этом судом было установлено, что внешний облик потерпевшей не позволяет с очевидностью сделать вывод о ее малолетнем возрасте. В отношении же изменений, внесенных в УК РФ, Верховный Суд РФ отметил, что исключение законодателем указания о «заведомости» совершения изнасилования потерпевшей, не достигшей 14 лет, не освобождает органы следствия от обязанности доказывания наличия у виновного лица умысла на совершение инкриминируемых ему действий.

Данная позиция получила закрепление и в п. 14 вышеупомянутого Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.06.2004 № 11, в редакции от 14.06.2013, в котором разъяснялось, что квалификация изнасилования и насильственных действий сексуального характера по признакам, связанным с возрастом несовершеннолетнего потерпевшего, возможна лишь в случаях, когда виновное лицо знало или допускало, что потерпевшим является лицо, не достигшее соответственно 18 либо 14 лет.

Аналогичная позиция выражена и в п. 22 действующего Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 04.12.2014 № 16, в соответствии с которым квалификация преступлений по соответствующим признакам возможна лишь при условии, что виновный знал или допускал, что потерпевшим является лицо, не достигшее 18 лет или иного возраста, специально указанного в диспозиции статьи Особенной части УК РФ.

Как отмечает С.В. Дубовиченко, в данном разъяснении содержится указание на верхнюю и нижнюю интеллектуальные границы осознания виновным возраста потерпевшего лица. Верхняя интеллектуальная граница заключается в знании виновного о возрасте потерпевшего лица, наличии у него точного представления, достоверных знаний о возрасте, в частности, ввиду родства или давнего знакомства. Нижняя же интеллектуальная граница обозначается категорией «допущение», подразумевающей, что виновный не исключал, предполагал, считал возможным, подозревал, догадывался о несовершеннолетнем возрасте потерпевшего.

Таким образом, в результате исключения законодателем признака «заведомости» в отношении возраста потерпевшего квалификация деяния по указанным признакам стала возможной не только при точном знания виновного о возрасте потерпевшего, но и когда имелись весомые основания полагать, что потерпевший не достиг определенного возраста.

При описанном подходе, как справедливо отмечает А.А. Бимбинов, фактическая ошибка в возрасте потерпевшего исключает вменение соответствующего квалифицирующего признака, что в полной мере соответствует требованиям принципа вины.

Вместе с тем, Ю.Н. Маторина, М.А. Маторин отмечают, что правовые основания для перехода судебной практики «на рельсы объективного вменения» сохраняются, поскольку законодатель исключил слово «заведомо» не из всех, а лишь из некоторых норм УК РФ. Принятие подобного подхода, как отмечают авторы, являлось бы серьезным отступлением от принципа вины и справедливости, отказом от основ уголовного права. Как писал еще Н.С. Таганцев, неведение об обстоятельстве, усиливающем ответственность, устраняет его вменение в вину.

На основании анализа складывающейся судебной практики, представляется возможным сделать вывод об отсутствии в настоящее время предпосылок для перехода судебной практики к объективному вменению квалифицирующих признаков, связанных с возрастом потерпевшего.

В качестве примера можно привести Приговор Хасавюртовского городского суда Республики Дагестан от 22 мая 2019 г. по делу № 1-86/2019. Подсудимому было предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 134 УК РФ (половое сношение, совершенное с лицом, достигшим 12 лет, но не достигшим 14 лет). Суд указал, что если лицо не осознавало обстоятельства, связанного с возрастом его полового партнера (например, в случае, когда внешний облик и манера поведения лица давали основания считать, что ему более 14 лет), деяние квалифицируется по менее тяжкой части ст. 134 УК РФ.

Судом было установлено, что подсудимый не знал достоверно о малолетнем возрасте потерпевшего, поскольку ее антропометрические данные – признаки ее внешнего облика (телосложение, рост) и частей ее тела (размер, толщина, внешний вид) об этом не свидетельствовали. Более того, показаниями свидетелей также подтверждалось, что по внешнему виду потерпевшей можно предположить, что ее возраст составляет 15 или 16 лет. В судебном заседании было установлено ускоренное физическое развитие потерпевшей; кроме того, ее поведение также не позволяло сделать вывод о ее малолетнем возрасте, поскольку она самостоятельно начинала разговоры на взрослые темы, стремилась к пребыванию в компании взрослых, в том числе мужского пола (что подтверждается показаниями самой потерпевшей); не сообщала свой истинный возраст, стремилась выглядеть старше своего возраста; употребляла алкогольные напитки.

С учетом изложенного, подчеркнув, что квалификация деяния зависит не только от добытых по делу доказательств, подтверждающих объективные признаки преступления, но и от отношения обвиняемого к совершенному им деянию, его осознанности, суд переквалифицировал указанное деяние на ч. 1 ст. 134 УК РФ.

Данный пример показывает, что суды учитывают, мог ли виновный исходя из внешнего вида потерпевшей и ее поведения предположить, что она не достигла соответствующего возраста, и квалифицируют деяние по направленности умысла виновного, а не исключительно на основе действительного возраста потерпевшего лица. Кроме того, несмотря на исключение законодателем признака «заведомости», суды продолжают использовать данный термин. Например, в описании деяния в большинстве приговоров, выносимых по ч. 1 ст. 134 УК РФ, можно обнаружить такие формулировки, как «… заведомо зная о том, что потерпевшая не достигла шестнадцатилетнего возраста».

Таким образом, исключение законодателем признака «заведомости» из конструкций составов преступлений против половой неприкосновенности несовершеннолетних не привело к объективному вменению и нарушению принципа вины по указанным уголовным делам, поскольку суды продолжают учитывать степень осознания виновным возраста потерпевшей, наличие или отсутствие у него умысла на совершение полового сношения или иных действий сексуального характера именно с лицом, не достигшим возраста 16 лет.