Журнал "Научное Образование" в eLIBRARY.RU

  • na-obr@mail.ru
  • Статьи в следующий номер журнала принимаются по 30.04.2024г.

   Регистрационный номер СМИ: ЭЛ № ФС 77 - 74050 от 19.10.2018г. Смотреть

   Свидетельство регистрации периодического издания: ISSN 2658-3429 Смотреть

   Договор с ООО "НЭБ" (eLIBRARY.RU): № 460-11/2018 от 21.11.2018г.

     
kn1    kn2
     
     
kn3    kn4
     

Уведомление должника при заключении договора уступки права требования (цессии)

Дата публикации: 2022-10-31 12:54:32
Статью разместил(а):
Манякина Анастасия Александровна

Уведомление должника при заключении договора уступки права требования (цессии)

Notification of the debtor at the conclusion of the contract of assignment of the right to claim (cession)

Автор: Манякина Анастасия Александровна   

Юридический институт Иркутского государственного университета, г. Иркутск, Россия

e-mail: aaperevalova@yandex.ru 

Maniakina Anastasiya Aleksandrovna

Law Institute of Irkutsk State University, Irkutsk, Russia 

e-mail: aaperevalova@yandex.ru  

 

Аннотация: В данной статье рассмотрены отдельные вопросы, связанные с осуществлением уведомления должника об уступке права требования, включая вопросы о лицах, управомоченных на направление должнику уведомления об уступке, особенности уведомления должника об уступке цессионарием, а также вопросы, связанные с правовыми последствиями уведомления об уступке права требования. 

Abstract: This article discusses certain issues related to the implementation of notification of the debtor about the assignment of the right to claim, including questions about the persons entitled to send the notification of the assignment to the debtor, the features of notifying the debtor about the assignment by the assignee, as well as issues related to the legal consequences of the notification about the assignment of the right to claim. 

Ключевые слова: договор уступки права требования, договор цессии, уведомление должника, цедент, цессионарий.

Keywords: contract of assignment of the right to claim, cession contract, notification of the debtor.

Тематическая рубрика: Юриспруденция.

 

Уведомление должника о переходе права требования в отечественном законодательстве влечет важные правовые последствия. Прежде всего, такое уведомление определяет для должника фигуру нового кредитора по обязательству. Уведомление также играет решающую роль при определении круга возражений должника против нового кредитора, а равно круга требований должника к первоначальному кредитору, которые могут быть им зачтены против требования, уступленного новому кредитору.

Гражданским кодексом Российской Федерации (далее – ГК РФ) воспринята система «строгого» уведомления об уступке права требования, в соответствии с которой, для того чтобы уведомление об уступке влекло юридические последствия для должника, оно должно быть облечено в письменную форму (п. 3 ст. 382 ГК РФ). В отечественном гражданском праве простому знанию должника об уступке требования не придается юридическое значение. Знание должника об уступке, даже полученное из «надежных источников», например, от самого кредитора, не обязывает должника исполнить обязательство предполагаемому цессионарию и, напротив, не освобождает от обязанности произвести исполнение кредитору (предполагаемому цеденту).

Помимо закрепления требований к форме уведомления об уступке требования отечественный законодатель также четко определяет круг лиц, которые вправе направить должнику такое уведомление. В силу абз. 1 п. 1 ст. 385 ГК РФ такими лицами являются первоначальный кредитор (цедент) и новый кредитор (цессионарий).

В юридической литературе часто подчеркивается, что бремя уведомления должника об уступке требования возложено законодательством на цессионария. Представляется, что для определения лица, на которое возложено бремя уведомления должника об уступке требования, необходимо разграничивать две группы правоотношений: между должником и цессионарием, с одной стороны, и между цедентом и цессионарием, с другой стороны.

Применительно к правоотношениям между должником и цессионарием следует согласиться с тем, что бремя уведомления должника об уступке требования несет цессионарий. Действительно, промедление в осуществлении уведомления может привести к увеличению возражений должника против цессионария, увеличению числа требований должника к цеденту, которые могут быть зачтены должником против требования цессионария, или вообще к прекращению обязательства, требование из которого уступлено, без получения цессионарием имущественного блага от должника.

Вместе с тем применительно к правоотношениям между цедентом и цессионарием, по общему правилу, необходимо прийти прямо к противоположному выводу. В силу ст. 390 ГК РФ цедент гарантирует цессионарию отсутствие «скрытых недостатков» в уступленном праве требования, а также принимает на себя обязательство не совершать после уступки никаких действий, которые могут служить основанием для возражений должника против уступленного требования. При этом, как верно отмечается в литературе, гарантии цедента должны простираться не только на отсутствие у должника оснований для возражений, но и на отсутствие у него права осуществления зачета против требования цессионария в связи с наличием встречных требований к цеденту.

В случае промедления в осуществлении уведомления должника об уступке требования риск нарушения цедентом обозначенных гарантий и обязанностей увеличивается. При реализации данного риска цедент будет нести ответственность перед цессионарием. Соответственно, именно на цедента, по общему правилу, в рамках данных правоотношений возлагается бремя уведомления должника об уступке права.

Вместе с тем распределение бремени уведомления должника об уступке требования в рамках правоотношений между цедентом и цессионарием может быть иным. По соглашению указанных лиц ответственность цедента за действительность требования (в широком понимании данного термина) может быть в ряде случаев исключена или ограничена при соблюдении условий п. 4 ст. 401 ГК РФ о запрете на устранение или ограничение ответственности за умышленное нарушение обязательства. 

Применительно к определению природы нормы п. 1 ст. 385 ГК РФ, в которой определены лица, управомоченные на направление должнику уведомления об уступке требования, в качестве императивной или диспозитивной, необходимо отметить следующее. Как, верно, указывается в доктрине, функциональная направленность данной нормы состоит в обеспечении интересов должника, не участвующего в договоре об уступке. Соответственно, любые условия договора об уступке, которые будут ущемлять интересы должника, обеспечиваемые правилами п. 1 ст. 385 ГК РФ, должны считаться недействительными, а сами эти правила – императивными.

Напротив, если речь идет об изменении предписаний п. 1 ст. 385 ГК РФ в договоре между должником и цедентом, требование из которого уступлено цессионарию, то необходимо признать, что норма п. 1 ст. 385 ГК РФ является диспозитивной, поскольку изменение регулирования осуществляется по воле лица, в защиту которого оно установлено. Например, договором между должником и цедентом может быть предусмотрено, что должник вправе не реагировать на уведомления об уступке требования, направленные третьими лицами, и обязан исполнять обязательство цеденту, пока не получит уведомление об уступке от самого цедента.

Как верно отмечает В.В. Байбак, в указанном случае «новый кредитор, получивший право по договорному обязательству, связан теми условиями договора, которые были согласованы должником с прежним кредитором. Соответственно такое условие должно быть признано законным и противопоставим новому кредитору». То есть применительно к рассматриваемой ситуации необходимо будет констатировать, что цессионарий будет связан решением, заданным договором, требование из которого он приобрел.

При этом приведенное определение природы нормы п. 1 ст. 385 ГК РФ в качестве императивной или диспозитивной не затрагивает вопросы ответственности цедента и цессионария в рамках внутренних правоотношений между ними. Например, в случае не направления цедентом должнику уведомления об уступке требования в ситуации, когда в соответствии с договором между должником и цедентом такое уведомление может исходить только от цедента, последний будет нести перед цессионарием ответственность. Более того, за цессионарием в силу п. 3 ст. 390 ГК РФ должно признаваться и право на односторонний отказ от договора, на основании которого осуществляется уступка, поскольку цедент своими действиями создает основание для возражения должника против цессионария (об отсутствии обязанности производить исполнение обязательства цессионарию до получения уведомления от цедента).

Касаемо содержания уведомления об уступке права требования, которое может быть направлено должнику цедентом или цессионарием, отметим, что такое уведомление должно содержать сведения, позволяющие идентифицировать нового кредитора и определить объем перешедших к нему прав (п. 21 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2017 г. №54 «О некоторых вопросах применения положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации о перемене лиц в обязательстве на основании сделки» (далее – Постановление Пленума ВС РФ №54)). Под «объемом перешедших прав» в трактовке ВС РФ необходимо понимать определение передаваемых прав, а также указание на их объем в случае частичной уступки.

Необходимо отметить, что законодательство предусматривает различные линии поведения для должника в зависимости от того, получено ли им уведомление об уступке требования от цедента или цессионария. Если уведомление об уступке требования получено должником от цедента, т. е. лица, которого должник воспринимает как своего кредитора, то должник обязан исполнить обязательство цессионарию и не вправе требовать доказательств того, что уступка требования действительно была совершена. Такое регулирование может быть объяснено тем, что раз уведомление об уступке направлено должнику лицом, заинтересованным в максимально длительном умолчании о ней, значит, уступка наверняка состоялась, а потому необходимость запроса должником доказательств уступки отсутствует. Если же уступка все-таки не состоялась, а должник исполнил обязательство лицу, указанному кредитором в качестве цессионария, он в любом случае защищен от требований кредитора его же уведомлением об уступке.

Напротив, при получении уведомления об уступке требования от цессионария, т.е. неизвестного должнику лица, у должника может возникнуть обоснованное сомнение в том, действительно ли право требования было уступлено этому лицу. В указанном случае ввиду того, что должник несет риск исполнения обязательства ненадлежащему лицу (п. 1 ст. 312 ГК РФ), закон позволяет ему при получении уведомления об уступке от цессионария не исполнять обязательство до предоставления ему доказательств перехода права требования к такому цессионарию.

Нормативно данные положения закреплены в абз 2 п. 1 ст. 385 ГК РФ, в соответствии с которым должник вправе не исполнять обязательство новому кредитору до предоставления ему доказательств перехода права к этому кредитору, за исключением случаев, если уведомление о переходе права получено от первоначального кредитора. При этом предоставление должнику права при получении уведомления об уступке от цессионария не исполнять обязательство до предоставления ему доказательств перехода требования вызывает ряд дополнительных вопросов:

1) что является надлежащим доказательством перехода требования для должника: подтверждение перехода требования, полученное от цедента, или документы, подтверждающие переход требования, предоставленные цессионарием;

2) какие гарантии включает в себя право должника «не исполнять обязательство цессионарию» до предоставления доказательств перехода требования;

3) каков срок предоставления доказательств перехода требования, каковы последствия их предоставления/ непредоставления.

В абз. 2 п. 1 ст. 385 ГК РФ не раскрывается, что является надлежащим доказательством перехода требования к цессионарию, а также не указывается, кем соответствующее доказательство должно быть предоставлено должнику.

До принятия Постановления Пленума ВС РФ №54 в литературе отмечалось, что таким доказательством может быть любой письменный документ, исходящий от цедента и указывающий на то, что право требования было уступлено (договор, на основании которого осуществляется уступка; доказательства наступления отлагательных условий, с которыми такой договор связывает переход требования; сделка уступки в случае невключения распорядительного волеизъявления в такой договор и т. д.). Также указывалось, что соответствующие доказательства должны быть предоставлены должнику цессионарием. Необходимо отметить, что в целом такой подход соответствует решению, отраженному в международных унификациях (п. 3 ст. III.–5:120 Модельных правил европейского частного права, п. 1 ст. 9.1.12 Принципов международных коммерческих договоров УНИДРУА) и п. 7 ст. 17 Конвенции ООН об уступке дебиторской задолженности.

Однако одновременно в литературе признавалось, что модель уведомления должника цессионарием может создавать для должника значительные риски. Главным образом, данные риски связаны с тем, что какие бы документы предполагаемый цессионарий не приложил к уведомлению об уступке, должник не может быть полностью уверен в том, что переход права действительно произошел. Например, даже оригинал договора, на основании которого осуществляется уступка, или нотариально заверенная копия такого договора не являются доказательствами, однозначно подтверждающими переход требования, поскольку должник не может достоверно установить подлинность подписи цедента в соответствующем договоре. Вместе с тем закон возлагает именно на должника риск исполнения обязательства ненадлежащему лицу, фактически не предоставляя способов снятия данного риска.

Получается, что, с одной стороны, если должник добросовестно поверит предоставленным цессионарием документам, подтверждающим переход требования, и исполнит обязательство цессионарию, однако будет установлено, что в действительности уступка не была совершена, должник будет вынужден осуществить исполнение цеденту (повторное для должника), и может быть привлечен последним к ответственности за просрочку исполнения обязательства. С другой стороны, если должник не поверит документам, предоставленным цессионарием в качестве доказательств перехода требования, и решит исполнить обязательство цеденту, он может быть вынужден предоставить исполнение цессионарию (опять же повторное для должника), и может быть привлечен последним к ответственности за просрочку исполнения, если требование все же было уступлено.

Также абсолютно неоднозначной для должника выглядит ситуация, когда цедент и цессионарий предоставляют должнику несовпадающую информацию (документы) о переходе требования. Так, в литературе отмечалось, что в стандарт добросовестного поведения должника при получении уведомления от цессионария, не подкрепленного доказательствами уступки, входит как направление цессионарию запроса о предоставлении документов, подтверждающих переход требования, так и направление цеденту запроса о подтверждении перехода требования. При этом направление соответствующих запросов, очевидно, предполагает и необходимость учета информации и документов, поступающих как от цессионария, так и от цедента. Однако нетрудно представить ситуацию, когда цессионарий в ответ на запрос должника предоставит документы, подтверждающие переход требования, а цедент не подтвердит такой переход или оставит запрос должника без ответа.

Иными словами, необходимо согласиться с тем, что при уведомлении должника цессионарием и предоставлении последним доказательств перехода требования «должник может оказаться в крайне затруднительном положении, что будет идти вразрез с базовым принципом недопущения ухудшения положения должника при уступке».

При этом отметим, что имеющаяся у должника возможность исполнения обязательства путем внесения денежных средств в депозит нотариуса (ст. 327 ГК РФ) ввиду «очевидного отсутствия определенности по поводу того, кто является кредитором по обязательству» также не являлась абсолютно подходящим решением обозначенной проблемы. Прежде всего, депонирование позволяет должнику снять риск исполнения ненадлежащему лицу только денежного обязательства, соответственно, сегмент неденежных обязательств в этом отношении остается незащищенным. Более того, должно предполагаться, что депонирование денежных средств, как внешний механизм по отношению к цессионному праву, должно использоваться именно в исключительных случаях. Вместе с тем ввиду отсутствия у должника гарантий того, что переход права действительно состоялся, при предоставлении цессионарием практически любых документов депонирование становилось бы не экстраординарным, а обычным механизмом исполнения обязательства при получении уведомления об уступке требования от цессионария. Однако это не является приемлемым решением и исключает возможности использования ресурсов внутренних правоотношений сторон.

В связи с этим в качестве общего правила заслуживает поддержки подход, закрепленный в п. 20 Постановления Пленума ВС РФ № 54, в соответствии с которым в случаях, когда уведомление об уступке направлено должнику новым кредитором, должник вправе не исполнять ему обязательство до получения подтверждения от первоначального кредитора.

Получается, что, по мысли ВС РФ, для должника надлежащим доказательством перехода требования, о котором идет речь в абз. 2 п. 1 ст. 385 ГК РФ, является именно подтверждение перехода требования цедентом как лицом, известным должнику в качестве кредитора, которое должно быть получено должником от самого цедента. При этом данный вывод справедлив как для ситуации направления цессионарием должнику уведомления без приложения документов, подтверждающих переход требования, так и для ситуации приложения таких документов. В последнем случае должник «может не удовлетвориться осмотром приложенных к уведомлению документов, подтверждающих уступку, а ожидать подтверждения уступки самим цедентом». Соответственно, в стандарт добросовестного поведения должника при получении от цессионария уведомления об уступке требования входит запрос подтверждения перехода требования у цедента.

В качестве общего правила подход, предложенный ВС РФ, представляется логичным и заслуживающим поддержки. Данные разъяснения ВС РФ направлены на предоставление должнику достаточно простого способа снятия рисков исполнения обязательства ненадлежащему лицу без необходимости обращения к внешним по отношению к цессионному праву инструментам. Предоставление должнику соответствующих гарантий полностью отвечает принципу недопустимости ухудшения положения должника в результате уступки требования. По существу, положение должника становится аналогичным с тем, в котором он оказался бы при получении уведомления от цедента. Лицо, которое больше всех заинтересовано в максимально длительном умолчании об уступке требования, доносит до должника информацию о переходе требования, что влечет невозможность возникновения на стороне должника негативных последствий в связи с исполнением обязательства цессионарию в ситуации, когда переход требования в действительности не состоялся.

Безусловно, подход, предложенный ВС РФ, в некотором смысле лишает уведомление должника, направленное цессионарием, самостоятельного значения. В случае непредоставления цедентом должнику подтверждения перехода требования последний, как будет подробнее рассмотрено далее, сможет освободиться от долга исполнением цеденту без риска быть привлеченным к ответственности за исполнение обязательства ненадлежащему лицу. Однако такой вывод может быть поддержан. Возможность не подтверждения цедентом действительно состоявшегося перехода требования попадает в категорию риска выбора контрагента, который несет цессионарий, заключая договор, на основании которого осуществляется уступка. Более того, указанное поведение цедента может быть квалифицировано как нарушение обязанности не совершать никаких действий, которые могут служить основанием для возражений должника против цессионария (п. 2 ст. 390 ГК РФ), а потому цессионарий в силу предписаний п. 3 ст. 390 ГК РФ вправе отказаться от договора, на основании которого осуществляется уступка, потребовать от цедента всего переданного по данному договору, а также возмещения убытков.

Вместе с тем необходимо согласиться с С.В. Сарбашем в том, что подход, предложенный ВС РФ, не может быть воспринят как универсальный. Возможность направления цеденту запроса о подтверждении перехода требования будет отсутствовать в случае ликвидации цедента-организации (а также в случае, как минимум, некоторых форм реорганизации цедента-организации, смерти цедента-гражданина). В указанных случаях доказательствами перехода требования, представления которых в силу абз. 2 п. 1 ст. 385 ГК РФ вправе требовать должник в случае получения уведомления от цессионария, очевидно, могут быть только документы, предоставляемые таким цессионарием. К проблеме необходимости снятия с должника риска исполнения обязательства ненадлежащему лицу в указанной ситуации мы обратимся далее в настоящем параграфе.

Предусмотренное абз. 2 п. 1 ст. 385 ГК РФ право должника «не исполнять обязательство новому кредитору» может быть квалифицировано как право приостановить исполнение обязательства до выяснения обстоятельств того, было ли требование уступлено, которое осуществляется, по общему правилу, путем направления должником цеденту запроса о подтверждении перехода требования.

В силу того, что при осуществлении прав участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно (п. 3 ст. 1 ГК РФ), необходимо признать, что должник, желающий воспользоваться правом приостановления исполнения обязательства в связи с запросом доказательств перехода требования, должен сделать такой запрос в разумный срок после получения уведомления. Л. А. Новоселова отмечает, что «соответствующие действия должника должны быть совершены незамедлительно по получении уведомления, с тем чтобы не было утрачено право ссылаться на данное обстоятельство в качеств возражения против заявленного требования (принцип эстоппель)». Учитывая, что направление запроса о подтверждении перехода права не требует от должника серьезных затрат времени, можно согласиться с приведенной позицией и признать, что соответствующий запрос должен быть сделан незамедлительно после получения уведомления с учетом фактических обстоятельств конкретной ситуации.

Может ли должник быть привлечен к ответственности за просрочку исполнения обязательства, образовавшуюся ввиду реализации должником права приостановления исполнения обязательства до прояснения ситуации с переходом требования? По данному вопросу в литературе отмечается, что при условии добросовестности должника (он не причастен к действиям цессионария) должник не может быть привлечен к ответственности за фактическую просрочку исполнения обязательства, независимо от того, произошел ли переход требования в действительности. То есть должник не может быть привлечен к ответственности за просрочку исполнения обязательства как цессионарием (если переход требования подтвердился), так и цедентом (если переход требования не был подтвержден).

Если доказательства перехода требования запрашиваются должником у цессионария (в настоящее время – в случае прекращения существования цедента), и переход требования подтверждается, в литературе отмечается, что в рассматриваемой ситуации должник не будет считаться просрочившим, поскольку будет иметь место просрочка кредитора (п. 3 ст. 405, п. 1 ст. 406 ГК РФ). Под просрочкой кредитора в данном случае, вероятно, понимается несовершение кредитором действий (по подтверждению статуса кредитора), до совершения которых должник не мог исполнить обязательство таким образом, чтобы снять с себя риск исполнения обязательства ненадлежащему лицу.

С указанными выводами необходимо согласиться. Как верно отмечает Л. А. Новоселова, возможность привлечения должника к ответственности за просрочку исполнения обязательства в анализируемой ситуации снижала бы «степень защиты, обеспечиваемой должнику при наделении его правом запрашивать доказательства уступки». Действительно, гарантия, предусмотренная законом, в виде права приостановить исполнение обязательства до выяснения того, состоялся ли переход требования, была бы неполной, если бы одновременно с предоставлением такого права закон допускал бы привлечение должника, действующего строго в соответствии с законодательными предписаниями, к ответственности. Механизм снятия рисков, предложенный ст. 385 ГК РФ, не может предполагать возникновение негативных последствий его использования. Соответственно, несмотря на отсутствие прямого законодательного указания, необходимо признать, что из абз. 2 п. 1 ст. 385 ГК РФ следует, что должник не может быть привлечен к ответственности за фактическую просрочку исполнения обязательства, наступившую во время приостановления исполнения обязательства.

Также заслуживает поддержки позиция, в соответствии с которой в случае не подтверждения кредитором перехода требования ввиду отсутствия уступки требования имущественные потери кредитора, вызывные фактической просрочкой исполнения обязательства должником, могут быть возмещены по деликтному иску к мнимому цессионарию.

В пункте 20 Постановления Пленума ВС РФ №54 закреплено правило, в соответствии с которым доказательства перехода требования должны быть предоставлены должнику в разумный срок. Данный подход соответствует решению, предлагаемому доктриной, закрепленному в п. 2 ст. 830 ГК РФ применительно к факторингу, а также в международных источниках (п. 7 ст. 17 Конвенции ООН об уступке дебиторской задолженности, п. 1 ст. 9.1.12 Принципов УНИДРУА). Соответствующее разъяснение ВС РФ заслуживает поддержки, поскольку какое-либо единообразное решение вопроса о сроке предоставления доказательств перехода требования является невозможным ввиду необходимости учета фактических обстоятельств каждой конкретной ситуации, включая место нахождения, режим работы сторон, т. е. такое определение срока вносит «необходимую гибкость». Однако поскольку, по общему правилу, доказательством перехода требования является простое подтверждение цедента, не предполагающее сбора пакета письменных документов и несение иных существенных временных затрат, разумный срок предоставления такого подтверждения должен быть достаточно коротким.

Правовым последствием получения от цедента подтверждения перехода требования является прекращение права должника осуществлять дальнейшее приостановление исполнения обязательства цессионарию. Таким образом, обязанность произвести исполнение цессионарию становится «полноценной», и за просрочку исполнения после получения подтверждения от цедента должник может быть привлечен к ответственности.

В случае непредоставления цедентом подтверждения перехода требования в разумный срок должник вправе исполнить обязательство цеденту (п. 20 Постановление Пленума ВС РФ № 54). Аналогичное решение отражено в п. 2 ст. 830 ГК РФ применительно к факторингу, а также в п. 7 ст. 17 Конвенции ООН об уступке дебиторской задолженности. При этом, безусловно, должник вправе исполнить обязательство цеденту не только в случае не подтверждения перехода требования цедентом в разумный срок, но и в случае получения от цедента прямого опровержения перехода требования.

В данном случае было бы неправильно говорить об утрате уведомлением об уступке юридической силы. Оно уже произвело правовой эффект, заключающийся в том, что должник получил информацию о перемене кредитора по обязательству, соответственно, утрачивать силу нечему. По существу, приведенное правило предполагает наличие у должника права произвести исполнение обязательства вопреки уведомлению об уступке, т.е. право действовать так, как будто бы уведомление не было им получено.

Вместе с тем возможны ситуации, когда, несмотря на непредоставление в разумный срок цедентом подтверждения перехода требования, должник все же будет обязан произвести исполнение обязательства цессионарию. Представляется, что если подтверждение цедента было получено должником с нарушением правил о разумном сроке, однако должник на момент его получения еще не исполнил обязательство цеденту, то данное подтверждение должно влечь те же последствия, что и подтверждение, полученное в разумный срок. В указанной ситуации негативные последствия, связанные с получением подтверждения от цедента с нарушением срока, на стороне должника возникать не должны, а цель направления запроса цеденту достигается: должник получает подтверждение цедента.

Куда более неоднозначным является определение правовых последствий предоставления/ непредоставления цессионарием в течение разумного срока документов, подтверждающих переход требования, в ситуации, когда запрос подтверждения у цедента невозможен.

Как было указано ранее, предоставление фактически любых документов цессионарием не позволяет должнику быть полностью уверенным в том, что переход требования действительно произошел. Однако в рассматриваемой ситуации у должника отсутствует возможность получить подтверждение перехода требования у цедента, т.е. использовать ресурсы внутренних правоотношений сторон, ввиду чего проблема снятия риска исполнения обязательства ненадлежащему лицу с должника сохраняет актуальность.

Представляется логичным признать за должником право даже при предоставлении цессионарием документов, подтверждающих переход требования, исполнить денежное обязательство путем внесения долга в депозит нотариуса (ст. 327 ГК РФ). Более того, учитывая невозможность получения подтверждения цедента, снимающего с должника риски, и использования института депонирования в отношении всех обязательств, на наш взгляд, имеются основания для иного перераспределения самого риска исполнения обязательства ненадлежащему лицу.

Полагаем, что в случае предоставления цессионарием должнику надежных доказательств перехода требования и при отсутствии недобросовестности со стороны должника риск исполнения обязательства ненадлежащему лицу должен сниматься с должника. При этом под «надежными доказательствами» должны пониматься такие документы, которые, исходя из восприятия разумного и осмотрительного должника, могли свидетельствовать о переходе требования, даже если в действительности данный переход отсутствовал. К надежным доказательствам могут относиться: документы, исходящие от государственных органов, подтверждающие переход требования (например, судебный акт); оригиналы документов, подтверждающие переход требования (например, договор, на основании которого совершается уступка); нотариальные копии таких документов.

Последствием непредоставления цессионарием доказательств перехода требования в течение разумного срока является также наличие у должника права действовать так, как будто бы уведомление об уступке не было им получено. Однако реализация данного права опять же может оказаться затруднительной ввиду наличия уже не связанной с потенциальной уступкой неопределенности в том, кто является кредитором по обязательству.

Таким образом, уведомление об уступке требования цессионарием обладает следующими особенностями:

- В случае получения такого уведомления должник вправе приостановить исполнение обязательства в целях выяснения того, было ли требование действительно уступлено, которое осуществляется путем запроса доказательств перехода требования к цессионарию. По общему правилу, надлежащим доказательством перехода требования является подтверждение цедента. Если запрос подтверждения перехода требования у цедента является невозможным ввиду прекращения его существования, доказательством уступки являются документы, предоставляемые должнику цессионарием.

- Запрос доказательств перехода требования к цессионарию должен быть сделан должником незамедлительно после получения уведомления с учетом фактических обстоятельств конкретной ситуации. При условии добросовестности должника он не может быть привлечен к ответственности за фактическую просрочку исполнения обязательства, возникшую во время приостановления исполнения в связи с запросом доказательств уступки.

- Доказательства перехода требования должны быть предоставлены должнику в разумный срок. В случае непредоставления доказательств перехода требования в такой срок должник вправе действовать так, как будто бы уведомление не было получено им, в частности, при не подтверждении перехода требования цедентом должник вправе исполнить обязательство цеденту.

- Применительно к ситуации, когда запрос подтверждения перехода требования у цедента невозможен по причине прекращения его существования, имеются основания для иного перераспределения риска исполнения обязательства ненадлежащему лицу. В случае предоставления цессионарием должнику доказательств уступки, которые, исходя из восприятия разумного и осмотрительного должника, могли свидетельствовать о переходе требования, обозначенный риск должен сниматься с должника.

 

Список литературы:

1. Крашенинников Е.А. Основные вопросы уступки требования // Очерки по торговому праву. Ярославль, 1999г. 

2. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2017 г. № 54 «О некоторых вопросах применения положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации о перемене лиц в обязательстве на основании сделки».

3. Новоселова Л.А. Уведомление об уступке. Возражения должника против требования нового кредитора (ст. 385, 386 ГК РФ) // Хозяйство и право. 2016г. 

4. Евстигнеев Э.А. Правовая природа юридически значимых сообщений // Вестник гражданского права. 2012г. 

5. Байбак В.В. Договорное и обязательственное право (общая часть): постатейный комментарий к статьям 307–453 Гражданского кодекса Российской Федерации.  

6. Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 14 марта 2014 г. №16 «О свободе договора и ее пределах».

7. Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА 2010. 

8. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. 3-е изд., стер. М., 2011 г. 

 

. . . . . . .